Остальные здесь просто живут  - Патрик Несс

– Спасибо-о!

Очередной разрывающий череп рев толпы.

– Ну что, готовы повеселиться, люди … – Тут он называет не наш маленький городок, а соседний, покрупнее – он в часе езды от нас. Девчатам все равно, они в экстазе. Мэл раздраженно косится на меня и что-то говорит, но разобрать ее слова невозможно.

– Сегодняшний концерт мы посвящаем одной нашей очень особенной поклоннице, – говорит блондин, который почти не поет (зато он на порядок смазливее остальных).

Они водружают на голову Карли ковбойскую шляпу со своими физиономиями на полях. Толпа беснуется.

– А начнем мы с ее любимой песни, – подхватывает третий член группы, голос которого на всех записях обработан на компьютере (потому что он не попадает в ноты, ясное дело).

– Может, и вы ее знаете? – игриво спрашивает публику главный вокалист.

Он запевает: «У-у-у», ту же ноту подхватывают остальные члены группы. Я кошусь на Мередит: она рыдает и от переизбытка чувств готова разодрать на себе футболку. Обнимаю ее за плечи. Она прижимается ко мне так крепко, словно мы не на концерт пришли, а на похороны.

«Сердца в огне» все вместе окружают бедную Карли в инвалидном кресле и начинают:

«Ей было семнадцать…»

Толпа взрывается такими воплями, что до нас не сразу доходит: на сцене прогремел настоящий взрыв.

Поначалу кажется, что за сценой не вовремя сработало какое-то пиротехническое устройство, но секунду спустя прямо в зрителей начинают лететь обломки сцены и куски горящего занавеса. «Сердец в огне» сшибло с ног, а мама и медсестра закрыли своими телами Карли.

Обломки (к счастью, в основном это пенопласт и клочки дешевой материи) попадают в зрителей, и тут крики толпы резко меняют тональность. Нутром чувствую: из глубины амфитеатра, словно бы из недр земли, поднимается смертельный ужас. Кажется, сейчас он накроет меня с головой и потащит на дно.

Мы оказались в самой опасной ситуации, какую только можно вообразить.

Я тут же хватаю Мередит – ее шляпа падает на пол, но она так напугана, что ничего не говорит. А я так напуган, что не думаю о своих ребрах. Мэл прижимается к нам, обхватывает нас обоих руками.

– Что это было?! – кричит она.

– Надо бежать! – кричу я в ответ.

– Они… они уже близко! – вопит Мередит.

Мы оборачиваемся. Прямо по сиденьям на нас движется обезумевшая от страха толпа родителей и детей.

Времени на раздумья нет. Я разворачиваюсь и, не выпуская Мередит из рук, бегу. Карабкаюсь вверх по сиденьям – к счастью, они быстро пустеют. Мэл бежит за нами, прикрывая Мередит от летящих обломков сцены. На некоторых лицах я вижу кровь, но остановиться и понять, есть ли среди зрителей серьезно раненные, никак нельзя.

Перед нами – мать с тремя девочками, которых ей самой не вытащить. Мэл, не сбавляя шагу, хватает одну из девчонок на руки и лезет дальше. Мать берет оставшихся, по одной в каждую руку, и тоже начинает пробираться наверх через сиденья – это все равно быстрее, чем идти по забитым проходам. Нам фантастически повезло: самые большие выходы находятся неподалеку от нас, в задней части амфитеатра – широкие лестницы спускаются прямо на зеленое ярмарочное поле. Мы с Мэл и та женщина уже бежим по ступеням вниз, с трудом сохраняя равновесие в потоке людей.

– Туда! – орет Мэл и начинает сворачивать к роще сбоку от поля, посреди которой есть полянка для пикников.

Основная часть толпы движется мимо ошарашенных журналистов к парковке, но мы и еще несколько человек сворачиваем к деревьям, чтобы перевести там дух. Мередит опускает на землю девочку. Мать обнимает всех трех дочерей и кричит «Спасибо спасибо спасибо спасибо» моей сестре.

Я опускаю Мередит, и ее тут же начинает рвать. Меня так колбасит от адреналина, что руки неудержимо трясутся, но я все же пытаюсь погладить ее по спине.

– Все нормально, Мередит, мы выбрались и сейчас поедем домой.

– Майки… – выдыхает Мэл. – Смотри!

Над амфитеатром, на фоне заходящего солнца понемногу угасает столп голубого света.

– Это не террористы, – говорит Мэл. – Это они. Кем бы они ни были.

В прошлых хипстерских заварухах тоже случались потери среди мирного населения. Побочный ущерб, так сказать. Но сложно думать о побочном ущербе, когда речь идет обо мне, Мэл, Мередит и еще двух тысячах девчонок.

Дело только что приняло серьезный оборот. Очень, очень серьезный.

– Ты, кажется, дочка Элис Митчелл? – раздается чей-то голос.

На полянке стоит Синтия, та мерзкая блогерша, которая вечно нападает на мою мать и на последней пресс-конференции хотела вывалять Мэл в грязи. В руках у нее планшет, она снимает нас на камеру.

– Ты ее дочка, да? С анорексией?

К нам уже бежит репортер крупной городской телесети с камерой – в надежде узнать, что же произошло.

– Ну, и где ваша мать-волчица? – ехидно спрашивает Синтия. – Почему не защищает своих детей, как обещала?

Мэл не медлит ни секунды. Она подлетает к Синтии, вырывает планшет и с размаху бьет ее кулаком в лицо.

в которой принц рассказывает Сатчел о Бессмертном Кресте, позволяющем им перемещаться между мирами; Крест работает от амулетов; пропавший амулет действительно защищает Сатчел, но его отсутствие приводит к возникновению дыр между ее миром и миром Бессмертных; в эти дыры выплескивается энергия жизни – «тот самый голубой свет, который вы видите, но для вас он несет погибель, Сатчел, он испепеляет все на своем пути»; именно из-за этого случился взрыв в амфитеатре, унесший жизнь ее подруги Мэдисон; «Выходит, надо вернуть амулет на место?» – спрашивает Сатчел; однако с амулетом Крест заработает в полную силу, что позволит Бессмертным раз и навсегда завладеть нашим миром; она оказывается перед неразрешимой дилеммой.

Полиция говорит, взорвался газопровод.

Газопровод, мать его.

Погиб один человек – девчонка-хипстер по имени Мэдисон, которая ходила со мной и Джаредом на матанализ. Мы с ней даже ладили: неглупая была девчонка. А теперь говорят, что она привела младшую сестру на концерт, а сама курила снаружи. Из-за брошенного окурка взорвался прохудившийся газопровод.

Ну-ну.

Во-первых. Откуда на территории деревенской ярмарки посреди поля взялся газопровод?

Во-вторых, у Мэдисон была астма, она пользовалась ингалятором и уж точно не курила.

В-третьих, вранье это все на постном масле.

Из-за взрыва пострадало много людей, включая маму и медсестру Карли и самих «Сердец в огне» (так что теперь весь мир ненавидит наш богом забытый городок). Травмы у них, к счастью, несерьезные. Четверо из пятерых музыкантов на следующий день уже «храбро» выступали на стадионе большого города, а пятому – блондину – тем временем вставляли новые передние зубы. Карли вообще не пострадала, уже хорошо. Ну, как «хорошо» – она неизлечимо больна, а концерт ее мечты отменили из-за взрыва.